«Слепой» обмен. Как Россия отдала Украине вместо политических узников осужденных за криминал

В рамках обмена «1000 на 1000» в мае этого года РФ передала 120 гражданских. В Украине ждали политических узников, однако Россия отдала украинцев, которые отбывали в РФ наказание за криминальные преступления, а также граждан Украины с просроченными документами.

Среди них была крымчанка Ирина Буняк. Женщина была осуждена на три года за драку со своим сожителем. Ирина умудрилась почти 10 лет жить и работать в оккупированном Крыму с украинским паспортом. После отбывания срока в Краснодарском крае, ее сперва отправили в депортационный центр, а потом передали на обмен. Правозащитники говорят, такую категорию украинцев РФ и так должна была выдворить из страны.

Почему украинская сторона не знала, кого передаст РФ? Как крымчанке удавалось оставаться без российского паспорта в оккупированном Крыму? И зачем Россия накапливает украинцев в депортационных центрах? Об этом – в материале Крым.Реалии.

«Для меня, наверное, до сих пор дико вот это все внимание», – Ирина не сдерживает эмоции и вытирает слезы. Она поражена тем, как тепло их встретили в Украине.

«1000 на 1000» – это первый крупнейший обмен за годы полномасштабного вторжения. Его проводили в мае этого года в три этапа. В рамках обмена, кроме военнопленных, в Украину вернули и 120 гражданских. Среди них была 54-летняя крымчанка Ирина Буняк. Синяк под глазом у Ирины после операции по восстановлению зрения, которую ей уже успели сделать в Киеве. Женщина ничего не видела на один глаз три года. Шрам на носу остался после драки с мужем. За это женщина попала в тюрьму. Уже во время обмена стало ясно, что вместо ожидаемых так называемых политических пленных, российская сторона вернула бывших осужденных за разные уголовные преступления, нелегалов, с просроченными документами, депортированных в Россию еще в начале полномасштабного вторжения заключенных из оккупированной Херсонщины. Все они имели украинское гражданство, как и Ирина.

«Когда привезли первые 120, уже тогда Украина поняла, кого везут. Этих людей нужно было выдворить, а не обменивать. То есть, эти люди подлежат под выдворение, а не под обмен», – говорит Анна Скрипка, правозащитница ОО «Защита узников Украины».

Крымчанка Ирина Буняк, которую РФ отдала в рамках обмена

Ирина Буняк родилась и всю свою жизнь прожила в Керчи. Когда-то работала в Государственной автоинспекции и банке. Во время аннексии Крыма – торговала на рынке. Говорит, оккупацию Россией крымского полуострова она не поддерживала и на референдум не ходила.

«В Керчи был референдум 18 марта. Я не ходила, просто прошлись прогуляться по центру города, посмотреть, как это происходит. Стояли бабушки, активисты какие-то с плакатами, свернутые плакаты, подходили, предлагали взять плакаты, фотографировали. Я отказалась, не взяла. Правда, преследований, ничего такого не было. Было такое, что предлагали деньги. Платили кому рублями, кому гривнами, по желанию. До тысячи гривен, по-моему платили. И, по-моему, 200 или 300 рублей. Я не ходила голосовать, я как-то прожила 20 с лишним лет в составе Украины, Крым прожил. Как-то было легче или может то, что привыкли, или люди другие, я не знаю с чем это связано, но сейчас очень тяжело в Крыму при России. Во-первых, зарплаты, во-вторых, отношение. Какие-то стали все жестокие», – рассказывает крымчанка Ирина Буняк.

За более чем 10 лет оккупации она умудрилась остаться с украинским паспортом и не взять российское гражданство. Женщина показывает ксерокопию Формы-1 с российской печатью – это учетная карточка, которую подают в налоговую для взятия на учет объекта хозяйствования. В ней указан ее украинский паспорт. Сам документ, говорит, лежит в квартире в Керчи.

«Я паспорт свой не отдала им, они в паспортном столе взяли Форму-1 и сделали ксерокопию. Я сказала, что не отдам просто и все. Потому что, если бы я отдала им паспорт, я бы вообще осталась и без украинского паспорта, понимаете? То есть мне бы обратно они его не отдали. Российского у меня нет и получается, я кто?» – объясняет крымчанка.

Работать и жить в оккупированном Крыму без российского паспорта, Ирина говорит, ей удавалось благодаря давним знакомым, которые после аннексии перешли на службу в оккупационные структуры.

«Мне об этом говорили. Допустим, есть новый человек в налоговой, то есть, надо найти с ним общий язык, вы понимаете. Чтобы сильно не теребили, что украинские документы, нужно было дать взятку. Все это было завуалировано и так все делалось. Были бы деньги. Нужно было дать от 300 тысяч рублей», – говорит женщина.

Паспорт она не меняла, не столько с патриотической точки зрения, сколько потому, что ей с украинским было удобно.

«Я говорила, зачем это мне надо? Зачем? Меня все устраивает. Налоги я плачу исправно. Как я это делаю – это никого не волнует. За квартиру я плачу. Мне это не мешает. То есть, мне было комфортно. У меня, допустим, дарственная на квартиру, опять-таки, делалась при Украине. Я не собиралась переделывать с украинского на российский. Я торговала вещами. Я ездила на склады, на базы, перекупала вещи и перепродавала, все законно, все как положено, налоговая, все это платила через «Сбербанк». Я разбиралась немножко, так как когда-то еще при Украине работала в МРЕО ГАИ в городе Керчи и в «Агропромбанке Украина», поэтому я немножко разбиралась в этой системе», – говорит Ирина.

О преследовании проукраинского населения российскими спецслужбами в Крыму знает. Но к ней вопросов, говорит, у них не было.

«Я прям на каждом шагу не говорила, но давала понять, что не согласна с политикой России забрать Крым, скажем так. У меня очень красивые дома вышиванки киевские. У нас были там выставки, я давала людям, они представляли на выставке эти вышиванки. Потом было такое, что мне названивали и говорили, чтобы я убрала подальше куда-нибудь, чтобы больше этого не видели. У меня были люди, которые поддерживали, из полиции и из таких систем, о которых нельзя говорить в открытую», – рассказывает Ирина.

Крымчанка Ирина Буняк держит в руках документ об отбывании тюремного наказания в России

По возвращении на подконтрольную Украине территорию Ирину допрашивала Служба безопасности Украины. Правозащитница Анна Скрипка говорит, что во время обмена «1000 на 1000» Россия отдала в том числе и украинцев, которые долгие годы жили в России, и имели просроченные документы. Таких людей, говорит, должна тщательно проверять СБУ, потому как это вопрос Национальной безопасности.

«У нас есть прецеденты. Люди, которых мы вернули, они были завербованы. Такие прецеденты уже есть. Поэтому мы не знаем, кого нам привезли даже под обмен. Например, я его спросила человека, сколько он находился, как очутился в России? Он говорит, что жил там 30 лет. 30 лет! Потом совершил там преступление, свою сожительницу подрезал или что-то там произошло, бытовое какое-то преступление. И его посадили, он отбывал срок наказания. После этого его просто посадили в миграционный центр для иностранцев и привезли под обмен. А человек 30 лет жил в России или в Крыму. То есть, мы не знаем, кого нам привезли на этот раз», – говорит Анна Скрипка.

Крымчанка Ирина говорит, что многие люди, поддержавшие аннексию, надеялись на большие зарплаты и пенсии, но в результате финансовое положение крымчан после оккупации ухудшилось.

«На счет работы тяжело очень. Единственное выручило, когда строили мост. У нас крымчане хоть какое-то время были при работе. То есть брали всех на строительство Керченского моста, не играло роли – украинец, молдаванин, белорус, узбек, киргиз, строили мост все. Вот это единственное было, люди зарабатывали. У нас рыбный город. Керчь – единственный город в Крыму, где два моря, Азовское и Черное. Утром купаешься в Азовском, в Черном или наоборот. Вот насчет рыбы. Пиленгас. Селедка. Хамса. Это морская рыба. Если в рублях, то 500, 600, 700 рублей рыба. Пиленгас, допустим. Это дорого», – объясняет крымчанка Ирина.

В январе 2022 года Ирину Буняк приговорили к 3 годам колонии за нанесение телесных повреждений своему сожителю. Говорит, он ее не раз бил.

«Он меня ударил термосом пятилитровым. Ухо, нос сломал. Я была совершенно трезвая, у меня все в деле зафиксировано, как положено, комиссия. Я просто резала салат и повернулась и ножом его ударила. Просто у меня уже не было выхода, я просто не знала, что делать, либо он меня убьет, просто я испугалась. Я его ударила, признала свою вину полностью, сама вызвала скорую, сама вызвала полицию. В полиции сказали, что лучше бы ты его сковородкой ударила», – рассказывает женщина.

Из СИЗО Симферополя в январе 2022-го года ее перевезли в исправительную колонию №3 в Усть-Лабинск Краснодарского края. Там Ирина писала жалобы, чтобы ее как гражданку Украины вернули отбывать наказание на подконтрольную Украине территорию. За это, говорит, часто отправляли в карцер.

«У меня глаз три года не видел. После побоев, еще там мне добавили в Краснодаре за то, что я писала жалобы. Потому что я требовала, чтобы меня на Украину в СИЗО. Я писала апелляционную жалобу, писала кассационную жалобу, полностью игнор, потому что ты украинка, у тебя украинские документы. Приезжали офтальмологи в ИК-3 в Усть-Лабинск. Я ходила, просилась, чтобы меня записали, меня записали на очередь. Врачи посмотрели, сказали, что еще операбельная катаракта, чтобы поставили на очередь. Я была на очереди первая. Потом меня вызвал начальник санчасти и сказала: «Ирина, до свидания». Я говорю: «В смысле?». Она говорит мне так с ехидством: «А вы же украинка, почему вам должны делать операцию?» То есть, не играет роли, какая у тебя статья. Не играет роли, кто ты, что ты. Ты – украинец», – говорит Ирина Буняк.

Центр временного содержания иностранных граждан в городе Гулькевичи, Россия

Поскольку у Ирины нет российского гражданства, после освобождения ее отправили в Центр содержания иностранных граждан в Краснодарском крае в городе Гулькевичи. Вот документ, что Ирина подлежит депортации из России, в оккупированный Крым вернуться она не может.

«Мне в Гулькевичах дали депортацию из России. Мне дали 90 дней для выяснения, кто я, что я, чтобы проверили мою регистрацию, подтверждение моих соседей, друзей, знакомых. Я дала адреса, телефоны. Там инспектор был, она все проверила, подтвердила, что регистрация, украинский паспорт. 3 месяца прошло, мне продлили еще на 3, то есть я получила 4 месяца, пробыла в ЦВСИГе и 20 мая быстренько за час-полтора сказали: «Ты едешь»», – вспоминает Ирина.

Анна Скрипка говорит, что Россия специально накапливала украинцев, осужденных за преступления, не связанные с войной, и без документов в депортационных центрах, чтобы отдать их во время обмена. Хотя такая категория людей и так должна быть выдворена через третьи страны. В настоящее время в таких центрах находятся сотни украинцев. Там их могут содержать от нескольких месяцев до года. Часто в ненадлежащих условиях и без медицинского обеспечения, говорит правозащитница.

«Я держу связь с центрами содержания. Например, Смоленский – более 60 человек, в Волгограде – более 40 человек и так далее, Тула, Астрахань, Пенза, Ульяновск. То есть это по всей России, они их сажают там – Воронеж, Ростов и так далее. Центры наполнены гражданами Украины, и они продолжают их наполнять людьми, которые не взяли российское гражданство, то есть имеющие украинский паспорт, или вообще не имеющие документов, например. Как их будут выдворять, мы не знаем. Мы думаем, что, возможно, будет наплыв на Грузию или на другое государство, например, Латвия, Эстония, это может быть и другое государство», – говорит правозащитница Анна Скрипка.

Ранее такую категорию людей выдворяли через Грузию. Однако в августе прошлого года все пункты закрыли.

«Был такой негласный приказ, как мне сказали, Москвы, чтобы граждан Украины пока держали в центрах. Я думаю, что это было чисто политическое решение, чтобы накопить граждан Украины под обмен. То есть этот большой обмен, россияне точно планировали это сделать и привезти этих гражданских, которых удерживают сейчас. Но они поняли, что не смогут этого сделать как прошлый обмен. Поэтому, я так думаю, что опять пошло такое распоряжение, что их можно выдворять через третьи государства. Потому и первые звоночки пошли уже на Грузию», – рассказывает Скрипка.

Анна Скрипка, правозащитница ОО «Защита узников Украины»

На грузинском пограничном пункте «Верхний Ларс» в буферной зоне находится около 50 украинцев. Их сюда начали привозить в июне из российских колоний, оккупированных территорий и российских центров временного содержания иностранных граждан. Людей поместили в подвальном помещении. Без питания, туалет по графику, нет медицинского обеспечения, несмотря на то, что среди них есть больные ВИЧ, туберкулезом и другими заболеваниями.

«Россияне привозят на границу людей, и российские пограничники их пропускают. Они приходят на границу с Грузией, а грузины их не пропускают. Потому что у некоторых нет документов, у некоторых они старые, просроченные паспорта, например, или вообще нет паспорта. Мы ждем решения самой грузинской власти, что с этими гражданами будет. Насколько мы понимаем законотворческие их инициативы, которые они инициируют, скорее всего, они хотят сделать быструю процедуру выдворения также», – объясняет Анна Скрипка.

Правозащитница предполагает, что количество людей в депортационных центрах будет только расти. Ведь в марте этого года президент России Владимир Путин подписал указ о выдворении из аннексированного Крыма и других оккупированных регионов всех украинцев, у которых нет российского паспорта.

Вместе с Анной нам удалось связаться с Артуром, депортированным из Крыма из-за отсутствия российских документов. На момент разговора он находился в буферной зоне. В Крым он поехал к жене с ребенком в 2021 году. Сам родом из Фастова в Киевской области.

«Задержали меня сотрудники в Симферополе, направили в Джанкой, там в Джанкойский изолятор, я там пробыл 2 месяца. Потом привезли сюда. Условия здесь ужасные. Еды никакой нет, все, что мы могли выбить – это консерву. Срок годности с 2022 года до 2024, то есть год уже просрочена», – говорит Артур.

Грузинские власти официально никак не комментировали эту ситуацию. Однако уже через несколько дней после публикации волонтерами видео, украинцев из приграничья начали понемногу отправлять домой. Роман Мартыновский говорит, что привлечь к ответственности Россию за длительное содержание украинцев в депортационных центрах крайне сложно.

«У нас остался на сегодняшний день, по сути, один-единственный механизм – это комитет ООН по правам человека. Но для того, чтобы обратиться в комитет ООН по правам человека, во-первых, у человека должна быть связь с тем, кто может ему помочь, то есть, например, с нами. И во-вторых, мы должны доказывать недобросовестность поведения Российской Федерации, если, например, хотим поднять вопрос ответственности за то, что человека удерживают, например, в течение 7-8 месяцев. Это тяжело на самом деле, так как Российская Федерация может просто комитету потом предоставить документы, которые якобы будут свидетельствовать о том, что она принимала меры для передачи, просто процесс депортаций вот так затянулся. И к тому же она может опять-таки ссылаться на то, что из-за СВО («СВО» в России называют полномасштабную войну против Украины – КР), из-за того, что в Украине «нацистский» режим, закрыты пункты пропуска, и Российская Федерация была лишена возможности. А договориться о гуманитарном коридоре с Украиной было сложно», – объясняет Роман Мартыновский, ведущий эксперт Регионального центра прав человека.

Обмен «1000 на 1000»

Обмен «1000 на 1000» представитель координационного штаба называет слепым. Украинская сторона не знала, кого вернут. Отдавать гражданских, которых РФ незаконно удерживает в российских тюрьмах за их политическую позицию, Россия не хочет, говорит Петр Яценко.

«Этот обмен, его особенность в том, что он был организован достаточно быстро, и не велись переговоры о собственно личностях тех, кто будет возвращен. То есть это был так называемый слепой обмен, когда Украина передала тех, кого считала нужным в Российскую Федерацию, и соответственно получила тех, кого Российская Федерация передала нам. Единственный критерий был, что это должны быть граждане Украины, и Украина забирает всех граждан, потому что это граждане Украины. Конечно, мы ожидали немного другой конфигурации, но, опять же иначе, если бы какие-то продолжались переговоры, то этот обмен бы затянулся и его нельзя было бы реализовать именно так», – говорит Петр Яценко, представитель Координационного штаба по обращению с военнопленными.

«Алло! Здравствуй! Это я, из Киева. Моя ласточка, моя бубочка, моя родная», – Ирина впервые после освобождения звонит своей дочери Виктории.

На глазах у женщины слезы. Дочь вышла замуж и живет в Израиле. О том, что была в колонии, а теперь депортирована, Ирина ей не рассказывает. Женщина пытается восстановить свой паспорт. У нее нет ни денег, ни жилья. Возвращенным бывшим осужденным государство не оказывает поддержки. Поскольку это не урегулировано на законодательном уровне. Заботятся о такой категории людей волонтеры.

«Они реально, когда находились там, они стараются, добиваются возвращения. И то, что их здесь будут встречать, знаете, как граждан, которые не изменили, которые остались верны своему государству, а они приезжают сюда, жить негде, на работу их никто не возьмет после отсидки. Еще у многих нет документов, документы тоже не могут получить, и на то, чтобы их получить, уходит много времени. То есть жить не на что, жить негде, очень много людей со временно оккупированных территорий. И все. И человек, по сути, оказывается здесь в условиях ничем не лучше, чем он был на территории Российской Федерации. Это ужасно. Я считаю, что это большой недостаток деятельности наших государственных органов», – говорит Роман Мартыновский.

Крымчанка Ирина Буняк

За 10 гривен Ирина снимает ночлег в хостеле. Несмотря на то, что в Крыму есть жилье, все ее сбережения на российских счетах. Женщина надеется после получения документов устроиться на работу и попытаться продать жилье в Крыму. Хочет остаться в Киеве. Признается, что под влиянием российской пропаганды боялась сюда ехать, но встреча в Чернигове все изменила.

«Нас было 100 людей из Краснодара, еще Москва. Что над этими ребятами, что над нами они как курочки над цыплятами. У меня был шок. Для меня, наверное, до сих пор дико все это внимание. Я не ожидала такой встречи, не ожидала», – говорит растроганная крымчанка Ирина.